В первый день мне дали представить свою мастерскую на общем собрании, так что в расписании второго дня снова стоял мой мастер-класс. Я должна была быть на месте в 9.00 — в это время начинаются все уроки. Кстати, меня удивило наличие школьного звонка — он звонит, когда заканчивается или начинается определенный блок в расписании. Так что в Саммерхиле есть и уроки, и звонок, и расписание :)

Во дворе у Генри живут четыре курицы, их переселили сюда, потому что на территории школы появилось семейство лис, которые тоже почувствовали вкус свободы и стали убивать свободно расхаживающих по школе куриц. Курочек назвали в честь героинь сериала «Игры престолов», так что на завтрак я ем яичницу из драконьих яиц, которые снесла Дейенерис.

Я опаздываю на занятие на 10 минут (как всегда) и оказывается, что на мое занятие пришло аж 6 девочек. Честно говоря, я волновалась, что творческие задания, которые всегда воспринимаются как очень необычные детьми из классических школ будут восприняты как скучные детьми из Саммерхила. Но как бы не так! Мы сделали 6 заданий из курса по развитию творческого мышления, который я иногда веду в лагере и в Москве, и занятие прошло очень круто! Мои включения на этой неделе оказались кстати, чему я очень рада — у преподавателей искусства много работы, по совместительству с преподаванием они являются воспитателями младших учеников.

Однако разница в восприятии заданий детьми всё же есть. Мне было очень интересно понаблюдать за этим. Что я заметила: самокритика существует и здесь, еще до начала занятия во время моего введения в суть одна девочка спросила: «А что, если у меня вообще не будет идей?» и потом она же ругала свои работы, только одна удовлетворила ее запросы. Дети из обычных школ чаще всего реагируют на мои задания отвисшей челюстью или чем-то вроде того: они совсем не понимают, чего я от них хочу в первые двадцать минут, а то и больше. Здесь дети явно привыкли к экспериментам с идеями и материалами, и они получали удовольствие от выполнения заданий. К моей радости, девочки захотели встретиться и позаниматься еще — есть только одна проблема: у всех довольно плотное и при этом разное расписание, то есть выкроить время, когда все они свободны, не так уж просто. Надо отметить, что на моем занятии были дети от 11 лет — этого требуют задания, дети младшего возраста их просто не поймут. Вот задания, которые выполняли девочки:

• сделать обложку для CD диска со звуками хаоса
  
  
• придумать табличку для бездомного, которая сработает (он получит деньги)
  
  
• сделать визитную карточку для призрака
  
  
• придумать постер, который остановил бы инопланетян в случае, если они хотят завоевать Землю
  
  
• сделать модель обуви для конкретного человека (знакомого или нет), которая подчеркнула бы какое-то его качество
  

В общем, после занятия у меня было отличное настроение — всё прошло хорошо!

В 11 в школе перерыв на чай с печеньем, я наливаю чай (дети пьют с молоком, конечно, это же Англия!) и сажусь за стол на улице, за которым понарошку дерутся дети и мы обсуждаем, откуда у кого возникли шрамы на теле. Мальчик рассказывает про своего старшего брата, который любит экстремальные виды спорта и постоянно получает травмы и комментирует: «Ну, он так учится».

Рядом с нами девочки лет 12 играют в резиночку. Ту самую резиночку, в которую играли мы в детстве.

Мы разговариваем с Генри и к нам за стол садится его мама, Зоуи, директор школы. В этом году ей 70 лет. Зоуи говорит мне, что здесь лучше всего притворяться мебелью — вряд ли дети заметят твое присутствие или отсутствие. Около трех лет назад несколько учителей одновременно перестали работать в школе и другие члены команды скучали по ним, а дети даже не сразу заметили это изменение. Идея в том, что дети живут настолько самостоятельно, что учителя не значат для них так много, как это бывает обычно. Хотя я, честно говоря, не могу с этим согласиться так быстро — дети очень свободно и охотно контактируют с учителями здесь, общаются с ними на равных и весело проводят время. Зоуи говорит, что лучше не иметь никаких ожиданий от визита в Саммерхилл, потому что вообще непонятно, что произойдет. Хороший способ проводить здесь время — просто сидеть на лавочке и смотреть, впитывая происходящее.

За пару дней до отъезда мне даже приснился кошмар о том, что я прилетаю и Генри спрашивает меня: ну так зачем ты прилетела? А мне нечего ему ответить, потому что у меня нет никаких конкретных вопросов или целей здесь, я хочу просто побыть здесь. И в моем сне Генри говорит: ты что, издеваешься? Мы разрешили тебе быть здесь целую неделю, а ты даже не знаешь, зачем прилетела?

Так что я внутренне выдыхаю, услышав от самого важного человека в Саммерхиле, что мой способ быть здесь — именно то, что подходит этому месту.

Через пару минут Зоуи отправляется отвечать на имейлы, но задерживается еще минут на двадцать рядом с нашим столом, обучая детей игре с веревочкой на пальцах. (О, как мне это знакомо по лагерю — идешь писать важные письма и доходишь до компьютера через час, по дороге задерживаясь на разговоры или игры).

В 12.00 обед, еда здесь восхитительная, хотя дети все равно на нее жалуются, как говорит Генри. За обедом я разговариваю с одной из воспитательниц (на английском это звучит как house parent и я не знаю, как точно перевести это понятие, но идея в том, что эти люди следят за бытом детей, по сути они как вожатые в лагере). Изначально она родом из Перу, после чего успела пожить в Испании и Америке. Она начала работать в Саммерхиле всего несколько месяцев назад и ей очень нравится быть здесь. Пока мы говорим, пара детей забираются в столовую через окно.

В 13.40 начинается занятие, на которое я собиралась сходить — учителя по искусству играют с девочками-подростками в игру по мотивам тв-шоу о драг-куин. Я не могла этого пропустить, обожаю такие штуки. Линдон и Эбби, учителя искусств дали нам с девочками задание — сделать солнечные очки, вдохновленные поп-артом, чтобы они были огромными, яркими и нелепыми. Для вдохновения они показали нам отрывок из того самого тв-шоу.

Вот, что у нас получилось (почему-то не могу загрузить эти картинки вертикально, так что вам придется вертеть головой):

В 15.15 начинается собрание сотрудников, попасть на которое я могу, если команда проголосует «за». К сожалению, в этот раз на повестке дня было всего три случая и все они связаны с конкретными детьми, так что в целях защиты личной информации меня не пускают на встречу. Следующая будет в пятницу и, возможно, мне повезет больше.

В 18.00 ужин. В свободное время я стараюсь работать за компьютером, хотя всё равно успеваю сделать только малую часть того, что должна.

Сегодня Генри и девочка-подросток дежурят, должность называется Beddies officer — это люди, ответственные за подъем и отбой всей школы. В школе все должны проснуться к 8.30, дети и взрослые, офицеры начинают будить их в 8 утра. Генри позвал меня присоединиться к вечернему обходу — ответственность этих «кроватных офицеров» — чтобы все дети легли в нужное время, оно разнится в зависимости от возраста. Офицеры могут штрафовать детей за нарушение этого правила без вынесения случая на собрание, это единственный случай, когда люди могут напрямую штрафовать других людей.

Таким образом я попадаю в комнаты детей и их общественные пространства (разные у разных возрастов). У всех групп детей, кроме самых старших, есть такие общественные пространства — комнаты с кухней, в которых они все могут тусоваться, собраться перед сном, поесть тосты и попить чай. В группе детей 8−10 лет (the Cottage group) мы поиграли в Уно и попили вкусный ягодный чай, который приготовил их замечательный воспитатель (очень внимательный к детям и трогательный).

По дороге мы общаемся с девочкой, которая помогает Генри укладывать детей, об ее опыте в школе. Сегодня она сдала экзамен по биологии и думает, что получила тройку. Я спросила ее, есть ли у нее идеи по поводу ее дальнейшего пути или она просто делает то, что ей интересно прямо сейчас. Она рассказала, что естественные науки интересуют ее давно и что она относится к тому типу людей, которым комфортно, когда у них есть план и они знают, что надо делать для достижения цели. Она хочет стать медсестрой. По ее мнению, в Саммерхиле существуют примерно два типа учеников: кто-то просто плывет по течению и продолжает делать это после выпуска из школы, а кто-то ставит себе цели и идет к ним.

Дети постарше (10−12 лет) в своей общественной комнате едят арбуз и веселятся. С ними я знакома больше всего, потому что они приходили на мое занятие. Кто-то лежит на диване и обнимается с их воспитательницей, кто-то ходит туда-сюда, другие играют. Воспитательница говорит «кроватным офицером», что уровень энергии в этой комнате значительно превышает допустимый в этот час, потому что дети играли в водную битву и разные игры на улице. Как работают «кроватные офицеры»: они присоединяются к тусовке и в нужные моменты говорят: «осталось 10 минут» или «одна минута, чтобы переодеться в пижамы» и затем проверяют, что во всех комнатах выключен свет.

Мы отправляемся в более старшую группу (13−14 лет) и девочка-подросток-офицер, которая относится как раз к этой группе, говорит, что здесь мы встретим гораздо больше вульгарности. На самом деле, около получаса происходит стенд-ап шоу: 7−8 человек, мальчики и девочки, делают себе тосты и болтают без умолку, подкалывая друг друга. Мне было очень радостно наблюдать, как у этих детей реализовывается та самая потребность в общении, которая наиболее сильна у детей этого возраста. Все, кто был в комнате и входил-выходил из нее могли присоединиться к общению и я не заметила ни одного аутсайдера в этой группе.

После этого Генри и девочка пошли к группе старших подростков (15−17 лет), а я пошла спать — у старших подростков нет общественной комнаты и они живут в комнатах по одному.

После общения с некоторыми детьми и преподавателями, и особенно после проведения занятия, я начала чувствовать себя чуть более причастной к этому прекрасному сообществу людей, живущих своей жизнью, свидетельствуя жизни друг друга.